Вячеслав Звягинцев - Дело Иисуса: беззаконие по закону?
Я. Изакс писал: «Антиох не предвидел, что его жестокие попытки искоренить еврейскую религию будут иметь как раз обратные последствия. Многие евреи, которые в обычное время были равнодушны к некоторым традициям и законам Торы и не всегда их соблюдали, теперь, перед лицом варварских попыток запретить еврейскую религию, укреплялись в своей вере»138.
Маккавеев принято относить к представителям описанных ранее иудеев-ревнителей. Автор Первой книги Маккавейской отмечал – все началось с того, что священник Маттафия из рода Хасмонеев (отец Маккавеев) возревновал «по законе, как это сделал Финеес» (1 Макк.2:26).
Сыновья Маттафии, «возревновавшие» вместе с отцом, сумели объединить иудеев, готовых с оружием в руках сражаться за свою веру, и к декабрю 164 года, одержав ряд побед над войсками Селевкидов, взяли под свой контроль почти всю Иудею. Лидер восставших Иуда Маккавей восстановил богослужение в Храме, очистив его от скверны (1 Макк. 4:36—58; 2 Макк.10:1—9). Важно отметить, что он подобрал для несения храмовой службы новых священников – «беспорочных, ревнителей закона» (1 Макк. 4:42). Это свидетельство того, что в иудейском обществе вновь начала формироваться «установка на Тору». Как отмечал Эд. Сандерс, святотатственное осквернение Храма всегда требовало исправления «заменой священников или реформированием священства»139.
Приведем мнение известного религиоведа М. Элиаде: «В конечном счете, кощунственное поведение Антиоха Епифания и победное восстание Маккавеев определили направление и дальнейшую организацию иудаизма. „Ревностное противостояние Торе“, воодушевившее сторонников Антиоха, способствовало появлению „ревности за Тору“ и привело к укреплению онтологии Закона. Тора была возведена в ранг абсолютной и вечной реальности, в образцовую модель Творения»140.
Известно, что непосредственным толчком к началу Маккавейского восстания послужило событие в поселении Модиин, описанное с небольшими расхождениями в Маккавейских книгах и сочинениях И. Флавия. Сирийские чиновники предложили Маттафии, самому авторитетному в этом поселении иудею, подать пример односельчанам и принести жертву на алтарь языческого божества. «И отвечал Маттафия и сказал громким голосом: если и все народы в области царства царя послушают его и отступят каждый от богослужения отцов своих, и согласятся на повеления его, то я и сыновья мои и братья мои будем поступать по завету отцов наших. Помилуй нас Бог, чтобы оставить закон и постановления! Не послушаем мы слов царя, чтобы отступить нам от нашего богослужения вправо или влево» (1 Макк. 2:19—22).
После этого Маттафия, убив сирийского чиновника и иудея-отступника, согласившегося принести «идольскую жертву на жертвеннике», бежал вместе с пятью сыновьями и своими единомышленниками в пустыню, откуда и начал вести освободительную борьбу. Девизом восстания стал призыв Маттафии: «Лучше умереть за свои древние законы, чем продолжать жить так бесславно» (Древн. XII. 6.1).
Исходя из сказанного, ответ на вопрос – с кем воевали Маккавеи? – кажется очевидным: Маккавеи воевали за независимость и освобождение Иудеи от гнета Селевкидов, за сохранение своей веры, попранной Антиохом IV Епифаном.
Между тем, беспристрастное исследование всей совокупности исторических фактов дает основание говорить, что такой ответ неполон и однобок. Причем настолько, что в результате появляются сомнения: является ли он правильным?
Историю нельзя описывать всего двумя красками – черной и белой. Стремление к объективности требует многоцветия, использования полутонов и оттенков. И если с этих позиций освещать войну Маккавеев, то беспристрастный историк должен испытывать затруднения при выборе палитры. Какая же окраска этой войны была доминирующей: национально-освободительная или гражданская? Против кого в основном применялась военная сила: против иноземцев или все же против своих сограждан?
Отвечая на поставленные вопросы, надо, прежде всего, иметь в виду, что национально-освободительная война предполагает освобождение от захватчиков территории своего государства. Иудея же в то время не являлась таковым, не существовало даже термина «Иудея»141. Антиох IV проводил эллинизацию в своем царстве ускоренными темпами с целью его укрепления, «чтобы все были одним народом, и чтобы каждый оставил свой закон» (1Макк. 1:41—42). И надо признать, что это ему удалось сделать. Поэтому Селевкидов можно назвать угнетателями лишь с натяжкой. А. Грушевой в этой связи заметил: «Братьям Маккавеям и их сторонникам удалось отвоевать фактическую независимость. Подобную оговорку приходится делать потому, что Иуда и Ионатан Маккавеи с формально-юридической точки зрения состояли в Палестине на государственной (селевкидской) службе»142.
А во-вторых, непредвзятый исследователь без труда может убедиться, что Маккавеи воевали не только против политического, налогового и религиозного гнёта сирийских правителей. Они воевали не столько с чужеземцами, сколько со своими соплеменниками. Да и самой войне предшествовали внутрииудейские события, не имевшие прямого отношения к чужеземцам. Причем, эти события не носили ярко выраженной религиозной окраски.
Историку, наверно, проще было бы объяснить возникновение чрезвычайного закона только лишь фанатичной религиозной нетерпимостью законодателя. Но тогда не совсем понятным было бы появление исключительно жестких и подчас уродливых форм этого законотворчества, противного духу и содержанию Моисеева закона.
О чем идет речь?
Исторические источники дают основания полагать, что в Иудее в первой половине II века до н.э. разразилась ожесточенная война между иудейскими родами и кланами, достигшая своего апогея во времена Александра Янная. Важно еще раз подчеркнуть, что эта война предшествовала национально-освободительному движению. Нельзя исключать, что и массовое бегство в Кумран могло быть одним из следствий этой гражданской войны. Другое дело, что в условиях теократии она не могла не окраситься в религиозные цвета. Судя по всему, отголоски подобной междуусобной войны, развернувшейся между различными кланами, проявились и в конце 60-х годов н.э., что привело к вторжению огромной римской армии в Иудею и уничтожению Иерусалимского храма. Но об этом тоже часто умалчивают при описании Первой иудейской войной (66—71 гг.). А порой реальную историю вообще подменяют домыслами. Так, Николас де Ланж (согласно аннотации издательства – «один из самых авторитетных специалистов с мировым именем») в книге «Иудаизм: древнейшая мировая религия» писал: «Одним из ключевых моментов еврейской истории было завоевание римлянами святого города Иерусалим в 70 году н. э. Храм был сожжен дотла, а десятки тысяч евреев убиты или проданы в рабство. Земля Израилева стала римской провинцией под названием Иудея и утратила последние остатки политической автономии»
В общем и в целом, вроде, все верно. Но, по сути – сразу несколько неточностей. Иудея вместе с Иерусалимом была завоевана римлянами во главе с Помпеем еще в 63 гг. до н. э., а с 6 года н.э. непосредственно управлялась римскими наместниками. Поэтому в 68—70 годах происходило не «завоевание римлянами» Иерусалима, а завершение подавления антиримского восстания. При этом, в осажденном римлянами Иерусалиме параллельно шла самая настоящая междуусобная война. Сторонники умеренных взглядов были поголовно вырезаны своими же соплеменниками-радикалами, которые затем начали уничтожать друг друга143.
Однако вернемся во времена братьев Маккавеев. М. Штерн прямо пишет, что их деятельность была направлена не только на то, чтобы «подрывать авторитет Селевкидов в провинциальных городах», но и «преследовать тех евреев, которые сотрудничали с властями вне Иерусалима»144. Такое, собственно, и не скроешь. И. Флавий многократно свидетельствует, что на стороне Селевкидов сражалось «множество» иудеев. В одной лишь Главе 12 «Иудейских древностей» он не менее десяти раз упоминает иудейских перебежчиков, безбожников из народа и богоотступников. Так, когда Антиох Епифан организовал свой первый поход на Иерусалим, он «взял город без боя, потому что «приверженцы его отворили ему ворота». Через два года, когда Антиох, разграбив город, укрепил крепость, он оставил в ней «безбожников из народа и всех гнусных людей, которые причинили своим согражданам много бедствий» (Древн. XII.5.3). А еще через несколько лет Иуда Маккавей, изгнав из страны врагов, «перебил всех тех единоплеменников своих, которые переступили издревле установленные законы» (Древн. XII.6.4.). Когда войска Лисия дошли до города Эммауса и расположились станом на равнине, «примкнули к ним союзники из Сирии и из близлежащих стран, а также множество иудейских перебежчиков» (Древн. XII.7.3—4). Потом к Деметрию «стали стекаться многие гнусные перебежчики из иудеев, и в том числе первосвященник Алким». Войско же последнего в основном «состояло из безобразников и перебежчиков» (Древн. XII.10.1—3).
